--------------------
Фредерик Браун. Звездная мышь.
Пер. - Л.Этуш.
Fredric Brown. Mitkey Astromouse (1971)
========================================
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
--------------------
Мышонка Митки в ту пору еще не называли Митки. Он был обыкновенным
мышонком и вместе с другими мышатами жил под половицами в доме знаменитого
герра профессора Обербюргера, который когда-то приводил в восторг Вену и
Гейдельберг, а затем бежал от безмерного восхищения своих влиятельных
соотечественников. Безмерное восхищение вызывал не сам герр Обербюргер, а
некий газ: побочный продукт неэффективного ракетного топлива, он с большим
успехом мог быть использован и для других целей.
Конечно, дай профессор правильную формулу, он бы... впрочем, так или
иначе профессору удалось бежать и поселиться в Коннектикуте, в том же
доме, что и Митки.
Маленький серый мышонок и невысокий седовласый человек. Ни в том, ни
в другом не было ничего необычного, особенно в Митки. Он обзавелся семьей,
любил сыр и если бы среди мышей водились ротарианцы [Rotarian Club - один
из наиболее распространенных международных клубов бизнесменов, где все
вопросы решаются за круглым столом], Митки примкнул бы к ним.
Герр профессор отличался некоторыми странностями. Поскольку он был
убежденным холостяком, ему не с кем было разговаривать, кроме как с самим
собой, и обмен мнениями во время работы с таким замечательным собеседником
доставлял герру Обербюргеру массу удовольствия. Как мы узнаем позже, это
оказалось очень важным для Митки: он обладал превосходным слухом и все
ночи напролет слушал профессорские монологи.
Конечно, он не улавливал их смысла, и, наверное, профессор казался
мышонку большой шумливой сверхмышью, которая чересчур много пищала.
- А тепер, - говаривал ученый, - мы с вами будем видет правильность
обработка трубка. Это проявится в предель одна тысячная дюйм. Ах-ха-ха,
пр-ревосходно! А тепер...
Так проходили дни, ночи, месяцы. Поблескивающая конструкция
постепенно обрастала новыми деталями, и вместе с ней нарастал блеск в
профессорских глазах.
Машина, сплошь пронизанная проводами, точно человеческий организм -
кровеносными сосудами, была около трех с половиной футов в длину.
Собранная на временной раме, она стояла на столе посреди комнаты.
Профессор и Митки жили в доме из четырех комнат, но, казалось, герру
Обербюргеру это было невдомек. Поначалу он собирался использовать большую
комнату только как лабораторию, но вскоре понял, что гораздо удобнее спать
тут же в углу, на койке (если он вообще когда-либо спал), и готовить
незатейливую пищу на той же газовой горелке, на которой плавились
золотистые зернышки TNT. Этот опасный суп профессор солил, заправлял
необычными приправами, но никогда не ел.
- А тепер мы наливайт это в трубки и видим: если первый трубка
взорвет второй, когда первый трубка...
В ту ночь Митки уже почти решил переселиться с семьей в более
надежное жилище, которое бы не раскачивалось и не пыталось сорваться с
фундамента. Но все же Митки так и не покинул этот дом, потому что перед
ним здесь открылись дополнительные возможности.
Всюду появились новые мышиные норки и - о счастье! - большая щель в
стенке холодильника, где профессор наряду со всяким добром держал и
продукты.
Конечно, трубки были размером не толще капиллярных сосудов, а то бы
дом вокруг мышиной норки уже исчез. И конечно, Митки не мог ни
предугадать, что произойдет, ни понять профессорский английский (впрочем,
как и любой другой вариант английского), иначе он бы не позволил себе
соблазниться даже щелью в холодильнике.
Для профессора то утро было настоящим праздником.
- Топливо работаль! Второй трубка не взорваль! И первый всасывайт! И
она более мошный, и будет много свободный место для отсек.
Ах, да, отсек! Вот тут и появился Митки. Сказать по правде, профессор
еще не знал об этом; он просто не ведал, что Митки живет на свете.
- А тепер, - говорил он своему обожаемому слушателю, - нужен
комбинаций, чтоб топливный трубка работаль в режиме противотока.
Вот тут-то взгляд профессора впервые остановился на Митки. Точнее, он
уставился на пару серых усиков и черный блестящий носик, высунувшийся из
дыры в плинтусе.
- Ну и ну! - сказал ученый, - кто это к нам пошаловаль? Митки-Маус
собственная персон. Как, вам будет угодно совершийт путешествий на
следующая недель? Ну, будем посмотрет.
Когда профессор послал в город за продуктами, он заказал не
мышеловку, чтобы убить мышонка, а обыкновенную клетку из проволоки. Как
только ее установили, острый носик Митки почуял запах сыра, положенного в
клетку, и так из-за своего носика мышонок добровольно сдался в плен.
Нет, такой плен не назовешь тягостным. Митки был уважаемым гостем.
Профессор водрузил клетку на стол, где он по большей части работал, и в
изобилии проталкивал сыр сквозь решетку. У профессора теперь был
собеседник.
- Понимайт, Митки, я хотель посылат за белый мышь в лабораторий в
Хартфорд, но зашем я должен это делайт, когда есть ти? Я уверен, ти умней
и здоровей и лутше будешь сам чувствоват долгий путешествий, чем
лабораторный мышь. Ах-ха, ты покачиваль усики, это знашит - да? Нет? И ты
привык темный норка и меньше будешь страдайт глаустрофобия, а?
И Митки жирел, и чувствовал себя счастливым, и даже не пытался
выбраться из клетки. Боюсь, что он забыл и о покинутой им семье. Правда,
он знал, если он вообще что-либо знал, что о них ни в малейшей степени не
стоит беспокоиться. Во всяком случае, пока профессор не обнаружит и не
залатает дыру в холодильнике. А голова профессора была занята отнюдь не
холодильником.
- А тепер, Митки, мы будем поместить этот стабилизатор вот так. Он
будет работайт для приземлений в атмосфер. Он и вот эти, я полагай,
благополушно и не отшен быстро будут тебя опустит, и твой головка не будет
болит от удар.
Разумеется, Митки не уловил зловещих интонаций этого "я полагай",
потому что он вообще не уловил смысла этих слов. Как уже упоминалось, он
не знал английского языка. Во всяком случае, в то время.
Но герр Обербюргер все равно беседовал с ним. Он даже показывал ему
картинки.
- Видель ты этот мышь, в чест этот мышь тебя называйт Митки? Што?
Нет? Смотри, это настоящий Митки-Маус Уолта Диссней. Но я думай, ты
красивей, Митки.
Вероятно, профессор был немного чокнутый, а потому и разговаривал с
маленьким серым мышонком. Он и в самом деле был чокнутый, если строил
ракету для полета. Странно, ведь герр профессор не был настоящим
изобретателем. Как он старательно объяснил Митки, ни одной детали он не
придумал сам. Герр профессор был инженером, он конструировал машины и
заставлял их работать, используя при этом идеи других людей.
Он начал подробно втолковывать мышонку:
- Это только вопрос абсолютная тщательность и математишеская
тошность. И это мы имеем, правда, Митки? Мы просто сделаль комбинаций и
что достигаль? Второй космический скорость. Он отшен необходим преодолеть
земной притяшений. Всюду есть неизвестный фактор. Мы не все знайт про
атмосфер, тропосфер, стратосфер. Мы полагаль, што нам известен тошный
колишеств воздух, и мы расшиталь сопротивлений. Но мы уверены? Сто
процент? Нет, Митки, мы там не бываль. А тошность дольшен бывать отшень
высок, маленький двишение воздух, и все насмарка.
Но это нисколько не заботило мышонка. В тени конуса из алюминиевого
сплава он жирел и был совершенно счастлив.
- День добрый, Митки, день добрый! Не буду врать и давать фальшивый
заверений, Митки. Путешествий опасный, мой маленький друг. Ты имеешь
равный шанс. Не Луна или взрыв, а Луна и взрыв или благополушно вернешься
на Землю.
Понимаешь, мой бедный маленький Митки, Луна сделан не из зеленый сыр,
а если бы он быль из сыр, ты не смог бы на нем жить и его кушать. Там
пошти нет атмосфер, чтобы ты со своими усики мог прилуниться цел и
невредим.
И тогда ты спрашиваль, зашем я посылай тебя? Ракет мошет не набрайт
второй космишеский скорость, это только эксперимент, но другой род. Если
ракет не улетит к Луна, он упадет на Земля, нет? Все равно другой аппарат
даст еще информаций о явлениях там, в атмосфера. И ты дашь нам информаций,
так или инаше; если ты станешь живой, знашит, сила амортизаторов хватит
для атмосфера земного типа. Понимай?
И когда мы будем посылайт ракет к Венера, у нас будет много
информация и мы расшитаем размер крыл и амортизатора, нет? Возможно, мы не
встретимся, но ти будешь самый знаменитый мышонок! Ти первый выходишь за
предель земной атмосфера, в космос.
Митки, люди будут называйт тебя Звездный мысш. Я тебе завидуй! Как бы
я хотель быть такой маленький-маленький, как ты, и лететь вместе!
И вот настал день, когда дверь отсека открылась.
- До свидания, маленький Митки-Маус!
Тишина.
Темнота.
Шум.
И только об одном думал теперь герр Обербюргер: "Если ракета не
улетит на Луна, она упадет на Земля, нет?"
Но и прекрасно разработанные планы не всегда осуществляются у людей и
у мышей. Даже у звездных мышей.
И все из-за Прксла.
Профессора не покидало чувство одиночества. Без Митки беседы с самим
собой казались пустыми и бессмысленными.
Возможно, найдутся люди, которые скажут, что маленький серый мышонок
в качестве собеседника - плохая замена жены, но другие могут с ними не
согласиться. Так или иначе, жены у профессора никогда не было, а вот
мышонок для бесед был; итак, герр Обербюргер упустил одно, а если упустил
и другое, ему об этом не было известно.
Пока ракета набирала скорость, профессор всю ночь не отходил от
любимого телескопа, восьмидюймового рефлектора, следя за ее курсом.
Крохотную мерцающую точку света от выхлопных газов можно было разглядеть,
только если знаешь, за каким участком неба наблюдать. Следующий день,
казалось, нечем было заполнить. Сколько профессор ни пытался, он не мог
уснуть - был слишком взволнован. Все же герр Обербюргер пошел на
компромиссный вариант - занялся домашним хозяйством. Он усердно начищал
горшки и кастрюли и был весь поглощен этим делом, как вдруг услышал
настойчивое, пронзительное попискивание и увидел в клетке еще одну
маленькую серую мышку. Ее хвостик был короче, чем у плитки, а усики - не
такими большими.
- Отшен гут, отшен гут! - сказал профессор. - Што мы имеем здесь?
Минни? Это Минни ишет свой Митки?
Профессор не был биологом, но он оказался прав. Это была Минни,
дражайшая половина Митки. Какая неведомая причуда ума побудила ее прийти в
клетку без приманки, профессор не только не знал, но и не интересовался
этим. Восхищенный поведением Минни, он немедленно просунул сквозь прутья
большой кусок сыра.
Как видно, Минни решила поселиться в том самом месте, откуда
отправился в далекое путешествие ее супруг - средоточие профессорских
надежд. Тревожилась ли она о своей семье, кто знает? Но ей не стоило
тревожиться. Дети настолько выросли, что могли сами о себе позаботиться,
особенно в доме, где было так легко проникнуть в холодильник и обеспечить
себя едой сверх головы.
- Ах-ха, Минни, а тепер стал темно и мошно искать твой муш, его
огненный след на небо. Правда, это маленький-маленький след, астрономы его
не увидайт, они не знайт, куда смотрет. А мы знаем.
Он станет отшен знаменитый, этот Митки, когда мы расскашем миру про
него и про мой ракет. Понимаешь, Минни, мы ешо не сказал им ни о шом. Мы
подошдем и скашем все сразу. Завтра к рассвет мы..
Да, вон он, Минни! Вот след, отшен слабый! Я бы поднес тебя к
телескоп и дал смотреть, но телескоп не для твой глаз, и я не знай, как...
Пошти сто тысяч миль, Минни, ускорений пока нарастайт, но этот
нарастайт ешо недолго и прилет конец. Наш Митки летит в расписании шуть
быстрей, шем мы думаль, нет? Тепер тошно, он будет преодолеть земной
притяшение и прилуниваться.
Разумеется, то, что Минни пискнула в ответ, было чистой игрой случая.
- Ах, да, Минни, маленький Минни, я знай, знай! Мы никогда не увидим
снова наш Митки, и я даше хошу наш эксперимент провалиль. Но есть
компенсаций, Минни. Он будет самый знаменитый мышь. Звездный мышь! Первый
шивой существо вышел за предель земной притяшений.
Ночь тянулась бесконечно. Временами из-за высоких облаков видимость
пропадала.
- Минни, я хошу мастерить тебе удобный жилье. Ты будешь думать, что
ты свободный. Без шелезный клетка, как теперь делайт в зоопарк.
Итак, чтобы заполнить время, пока облака закрывали небо, профессор
принялся мастерить для Минни новый домик. Это было днище деревянного ящика
толщиной с полдюйма и площадью в квадратный фут. Профессор водрузил его на
стол и не соорудил никакого барьера.
Покрыв края металлической фольгой, профессор поместил днище на доску
большего размера, которая также была окаймлена фольгой. От двух
металлических полосок к разным полюсам маленького трансформатора были
протянуты тонкие провода.
- А тепер, Минни, ты будешь шить на свой остров, будешь имет
много-много сыр и вода, и ти скашешь, что это превосходный место для
шизнь. Не шагни к край, получишь шок. Это не будет отшен больно, но ты не
будешь захотеть делать это еще раз, нет? И...
Прошла еще одна ночь.
Минни была счастлива на своем острове, она хорошо выучила урок.
Теперь она ни за что не встанет на полоску фольги. Этот островок был
поистине мышиным раем. Гора сыра была больше, чем сама Минни, еда отнимала
массу времени. Мышь и сыр - скоро одно перейдет в другое.
Однако эта проблема не волновала профессора Обербюргера. Его
волновали иные, проблемы. Он в который раз проверял и перепроверял себя и,
настроив восьмидюймовый телескоп, снова направил его в небо сквозь дыру в
крыше.
Да, в конце концов, у холостяка есть свои преимущества. Если
холостяку хочется иметь дыру в крыше, он просто пробивает ее, и некому
сказать, что он сумасшедший. А случись зима или дождь, можно всегда
позвать кровельщика или прибегнуть к помощи брезента.
Но слабого огненного следа не было видно. Профессор хмурил брови, и
пересчитывал, и пере-пересчитывал, и перемещал телескоп со скоростью три
десятых в минуту и все же так ничего и не увидел...
- Минни, какой-то беспорядок. Или двигатель вышел из строй, или...
Просто ракета отклонилась от расчетной параболы.
Оставалось лишь одно - искать по расширяющейся спирали. Ракета
нашлась только через два часа. Она уже отклонилась от курса на пять
градусов и вела себя странно. Как говорят в авиации - двигалась штопором
на хвост. Затем на глазах у недоумевающего ученого она пошла по сужающейся
спирали, похожей на орбиту, и скрутилась в концентрическую спираль.
Профессор повернулся к Минни. Лицо его было бледным.
- Это невозмошно, Минни! Мои собственные глаза, но это не мошет быть.
Даше если один двигатель пересталь работать, это невозмошно, такие
неожиданные круг.
Профессор уже в который раз взял карандаш, чтобы проверить возникшие
у него подозрения.
- Минни, она отшен тормозит, так не дольшно, пусть даше двигатель
сделаль стоп.
Телескоп и вычисления в предутренние часы не дали ключа к разгадке, к
правдоподобной разгадке. Действовала какая-то неведомая сила, которую
невозможно было объяснить поведением ракеты или притяжением
предполагаемого тела.
Занялся серый непонятный день.
- Бедный Митки! Моя Минни, придется делать секрет из этот сообщений.
Мы не будем осмелиться публиковат то, что видель, никто не будет верит.
Мне кажется, я тоже не верит; мошет я усталь, не спаль, и мне померещился,
что я видель...
Еще через несколько часов.
- Но, Минни, есть надешда. Он на расстояний пять тысяч миль. Он будет
падать обратно на Земля, но не могу сказайт, в какой место. Я полагаль,
если так случится, я расшитай путь ракеты, но эти концентрический круг,
Минни, даже сам Эйнштейн не мошет видеть место посадка. Не только я. Будем
надеяться, услышим, когда ракет упадет.
Облачный день. Темная ночь, ревниво скрывающая свои тайны.
- Минни, наш бедный Митки! В чем же дело?
А дело было в Прксле.
Прксл - астероид. Земляне - и на то есть свои причины - до сей поры
не обнаружили Прксл. Его так назвали не земные астрономы, а собственные
обитатели. Конечно, эта транскрипция лишь приблизительно передает
название, которое ему дали обитатели. Да! Он обитаем.
Подумать только! Попытка профессора Обербюргера послать ракету на
Луну привела к довольно странным результатам.
Придет ли вам в голову, что астероид может исцелить пьяницу? Некий
Чарльз Уинслоу, житель Бриджпорта, не прикладывался к бутылочке с тех пор,
как на Гроув-стрит мышонок спросил его дорогу на Хартфорд. На мышонке были
ярко-красные панталоны и желтые перчатки. Это случилось спустя пятнадцать
месяцев после того, как профессор потерял свою ракету. Уж лучше расскажем
все по порядку.
Прксл - астероид. Одно из тех презренных небесных тел, которых земные
астрономы называют паразитами неба. Они ухудшают видимость и оставляют
короткие полосы на фотографиях, мешая наблюдению за новыми туманностями.
Пятьдесят тысяч блох на черной собаке!
Большинство из них совсем крошечные. В последнее время астрономы
стали обнаруживать, что некоторые астероиды пролетают в непосредственной
близости от Земли. В 1932 году ученых взволновала весть о том, что Ашор
приблизился к Земле на 10 миллионов миль - рукой подать! Затем Аполлон
прошел вдвое ближе, а в 1936 году Адонис прошел мимо Земли меньше чем в
полутора миллионах миль.
В 1937 году Гермес подошел к Земле ближе чем на полмиллиона миль, но
когда астрономы рассчитали его орбиту и обнаружили, что маленький астероид
длиной в милю может пройти в 220 тысячах миль от Земли, то есть быть
ближе, чем Луна, они пришли в возбуждение.
Возможно, когда-нибудь они придут в еще большее возбуждение, если
обнаружат астероид Прксл размером 3 x 8 мили, космический мусор,
совершающий транзитный рейс мимо Луны, и найдут, что он чисто проходит
мимо нашей перемещающейся в пространстве планеты на расстоянии меньшем,
чем 100 тысяч миль. Только при таком приближении к Земле астрономы смогут
его увидеть. Дело в том, что Прксл не отражает света. Вот уже несколько
миллионов лет, как его обитатели покрыли астероид черной светопоглощающей
краской - титаническая работа для живых существ ростом в полдюйма, но это
стоило сделать. Когда пркслиане вдобавок изменили свою орбиту, они
спаслись от врагов, восьмидюймовых пиратов с планеты Диемос.
Маленький астероид больше не отражал солнечных лучей и не был
заметен.
Цивилизация Прксла насчитывала миллионы лет. И поныне пркслиане
ежегодно "подкрашивают" свой мир, но скорее по традиции, нежели из боязни
врагов.
Могущественная, но инертная цивилизация, она как бы застыла в тишине
среди шумного мира. Сюда и попал Митки-Маус.
Клэрлот - самый главный ученый пркслианин - толкнул своего ассистента
Бемджа в то место, которое у землян называют плечом.
- Взгляни, что это приближается к Пркслу? Какое-то искусственное
тело.
Бемдж устремил взгляд на экран, а затем направил мыслеволну на
механизм, который оказал мощное воздействие на электрическое поле.
Изображение прыгало, расплывалось, затем сфокусировалось.
- Должен сказать, чрезвычайно грубая работа, - заметил Бемдж. -
Примитивная ракета на реактивном топливе. Сейчас проверю, с какой планеты.
Он снял показания со счетчиков возле экрана, и через некоторое время
счетно-вычислительная машина, переварив данные, подготовила ответ. Затем
он направил мыслеволну на связь с проектором, в то же время принимая
безмолвное сообщение. Точное место старта на Земле и точное время
отправления. Дуга траектории и точка на дуге, где под влиянием
гравитационного притяжения Прксла произошло отклонение. Первоначальный
пункт назначения ракеты, очевидно, земная Луна. Время и место прибытия на
Прксл, если курс ракеты останется неизменным.
- Земля, - задумчиво сказал Клэрлот. - Последний раз, когда мы их
проверяли, они были еще очень далеки от путешествий на ракетах. Это там
какие-то крестовые походы, религиозные войны, да?
Бемдж кивнул.
- Катапульты, луки, стрелы. С тех пор они сильно продвинулись вперед,
даже если это экспериментальная ракета на самом начальном этапе.
Уничтожить ее, пока она еще не добралась до нас?
Клэрлот задумчиво покачал головой.
- Давай обсудим. Теперь мы можем обойтись и без путешествия на Землю.
По этой ракете мы оценим уровень их развития.
- Но тогда нам придется...
- Конечно. Вызови центр управления. Прикажи им перевести ракету на
временную орбиту, пока не подготовят посадочную площадку. И не забудьте
сбросить все топливо до посадки.
- Временное силовое поле вокруг точки приземления на случай, если...
- Естественно.
И хотя атмосферы, в которой амортизаторы могли работать, почти не
было, ракета спустилась очень плавно, и Митки в своем темном отсеке
почувствовал только, что этот ужасный шум прекратился.
Мышонку стало получше. Он съел немного сыру, которым профессор щедро
снабдил его на дорогу, затем опять принялся за работу. Он прогрызал дыру в
деревянной обшивке жилого отсека. Эта обшивка была проявлением заботы
профессора о душевном состоянии мышонка. Он знал, что Митки всю дорогу
будет занят делом, стараясь прогрызть дыру, и это избавит его от припадков
истерии.
Идея оправдала себя: с головой уйдя в работу, Митки не страдал от
темноты и одиночества в отсеке. А теперь, когда все стихло, он принялся
грызть дерево с удвоенной энергией и чувствовал себя счастливее, чем
когда-либо. Мышонок не догадывался, что, проникнув за дюймовую обшивку, он
наткнется на металл, и все усилия пойдут впустую. Но нередко существа и
поумнее Митки наталкиваются на то, что им не по зубам.
Тем временем Клэрлот, Бемдж и тысячи пркслиан уставились на
колоссальную ракету, которая, даже лежа на боку, возвышалась над их
головами, словно башня. Несколько юнцов, забывших о невидимом силовом
поле, подошли слишком близко и моментально отбежали, с досадой потирая
ушибленные головы.
Наблюдая показания психографа, Клэрлот сказал Бемджу:
- Внутри ракеты есть живое существо. Впечатления путаные. Живое
существо в единственном числе, но я не могу уловить ход его мыслей.
Кажется, он что-то делает зубами.
- Это не землянин, не человек. Любой из них еще больше этой
гигантской ракеты. Возможно, им не удалось сконструировать достаточно
вместительную ракету для себя и они послали экспериментальное животное
вроде наших вурасов.
- Думаю, что ты прав, Бемдж. Если мы тщательно исследуем мозг этого
существа, пожалуй, мы получим достаточно сведений о Земле. Давайте откроем
дверь.
- А воздух? Землянам нужна тяжелая, плотная атмосфера.
- Мы сохраним силовое поле, а значит, и воздух. Конечно, в ракете
есть установка для производства воздуха, а иначе бы существо не перенесло
путешествия, - сказал Клэрлот, усевшись за пульт управления.
И силовое поле выбросило невидимое псевдошасси, открыло наружную
винтовую дверь, проникло внутрь, и дверь в отсек отворилась.
Весь Прксл увидел, как из большого отверстия, зиявшего высоко над их
головами, показалось серое чудовище с густыми усами - каждый ус был длиной
с тело пркслианина.
Митки спрыгнул, шагнул вперед, ударился черным носиком о невидимую
преграду и, пискнув, отпрянул назад, к ракете.
Бемдж, не скрывая своего отвращения, взглянул на чудовище и сказал:
- Совершенно очевидно, что он умственно менее развит, чем наш вурас.
Мы могли бы просто применить луч...
- Ну, не совсем так, - прервал его Клэрлот. - Ты забываешь очевидные
факты. Существо, конечно, неразумное, но в подсознании у каждого животного
задерживается любое впечатление или образ, оказавший на него какое-то
воздействие. Если это чудовище когда-либо слышало речь землян или видело
что-то, созданное ими, кроме этой ракеты, это запечатлелось в его мозгу.
Теперь ты понял, что я имею в виду?
- Конечно, Клэрлот, я просто глупец. Ясно одно: судя по этой ракете,
нам нечего опасаться землян. Давай заставим это неразумное существо
вспомнить то, что он воспринимал с момента своего рождения, проследим за
всеми его ощущениями.
- Но в этом нет необходимости.
- Нет? Ты имеешь в виду волны Хр?
- Конечно. Они не окажут действия на память, но увеличат его
интеллект; сейчас он, вероятно, равен лишь 0,001. Существо почти
автоматически восстановит в памяти нужные впечатления и осознает их.
- Ты хочешь сделать его таким же умным, как мы? - с беспокойством
спросил Бемдж.
- Как мы? Нет. Его интеллект возрастет до 0,2, и, судя по ракете и по
нашим воспоминаниям о Земле, это примерный нынешний уровень землян.
- Хм, да. Он осознает земные впечатления, а потом мы его научим
нашему языку?
Внимательно изучив показания психографа, Клэрлот ответил:
- Не думаю. Он будет говорить на своем языке. В его подсознании я
различаю запечатленные памятью долгие разговоры. Странно, но похоже, что
это монологи и притом одного и того же человека. Его язык прост. Я думаю,
что изучить наш способ общения будет для него нелегко даже с нашей
помощью. Легче нам изучить его способ - мы это сделаем за считанные
минуты, воздействуя на существо лучами Х19. Подожди-ка. Без конца одно и
то же слово. Кажется, оно что-то означает для него. Митки. Полагаю, что
это его имя, он связывает его с собой.
- И помещение для него...
- Конечно. Позаботься о строительстве...
Сказать, что проведенный эксперимент был удивительным для Митки -
значит не сказать ничего. Знания - вещь удивительная, даже когда их
приобретают постепенно. Но когда они на вас обрушиваются...
Добавим к этому всякие мелочи, о которых нужно было попутно думать,
ну, скажем, о голосовых связках мышонка. Они не были приспособлены к
разговору на языке, который, как теперь оказалось, он знал. Бемдж уладил и
это. Он сделал нечто вроде операции, во время которой Митки бодрствовал и
ничего не понял, даже обладая новым сознанием. Пркслиане не объяснили
мышонку, что применили измерение "джи" и добрались до внутренней сущности,
не нарушив внешней оболочки.
Они решили, что эта область знаний не касается Митки, тем более что
им нужно было прежде всего получить от Митки знания, а не обучать его.
Бемдж, Клэрлот и другие считали для себя за честь беседовать с Митки. Если
один из них умолкал, то беседу продолжал другой.
Митки не подозревал, что сможет ответить на вопрос, пока этот вопрос
не был задан. Затем он свел свои знания воедино, не понимая, как он это
делает (во всяком случае, не больше меня или вас понимая, каким образом мы
отвечаем на вопросы), и ответил.
- Митки, язык, на который вы говорите, общепринятый на Земле? -
спросил Бемдж.
Мышонок раньше никогда не думал об этом, но выдал готовый ответ.
- Нет. Это английский, но помнится, герр профессор говорил тогда о
другой язык. Кажется, он сам тоже не зналь этот язык, но когда приехаль
Америка, говориль только на английский. Штобы лутше знать. Прекрасный
язык, правда?
Бемдж только хмыкнул в ответ:
- Митки, мы хотель тебя предупреждайт, - сказал Клэрлот. - Будь
осторошен с электричество. Новый молекулярный структур твой мозг
неустойчив и...
Нетерпеливый Бемдж прервал Клэрлота и задал Митки следующий вопрос:
- Митки, а ты уверен, что герр профессор есть самый главный утшеный
по ракетам?
- В общем, да, Бемдж. Есть другие, они знают больше, но што-то одно -
топливо, математика, астрофизика. А все знания вместе - он главный.
- Прекрасно, - сказал Бемдж.
Маленький серый мышонок возвышался над полудюймовыми пркслианами, как
динозавр. Одного укуса Митки было достаточно, чтобы прикончить любого из
них. Но мышонок был ласковым и добродушным, ему и в голову не приходило
так поступать, а пркслианам - его бояться.
Изучая его умственные способности, они буквально вывернули мышонка
наизнанку. Они провели довольно большую работу, изучая и физические
возможности мышонка, но сделали это с помощью измерения "джи"; Митки об
этом и ведать не ведал.
Пркслиане исследовали содержимое его мозга и выяснили все ему
известное и даже кое-что неизвестное. И они к нему привязались.
Однажды Клэрлот сказал:
- Митки, цивилизованный народ Земли носит одежда, так? Если ты хошешь
сделать мыши такими же умными, как люди, знашит, нужно одеть платье.
- Блестяший идей, герр Клэрлот. И я тошно знаю, как бы я хотель бить
одетым. Однашды герр профессор показал мне мышь худошника Диссней. На ней
быль прекрасный платье. Профессор даль мне имя этого мыша.
- Как ше он быль одет? - живо поинтересовались пркслиане.
- Ярко-красный штаны, два большие шелтые пуговиц спереди, два -
сзади. Шелтые башмаки на задний лапы и шелтый першатки на передний. Для
хвост в штанах сделан дырошка.
- О'кей, Митки. Такой костюм ты будешь получать через пять минут.
Этот разговор состоялся накануне прощания с мышонком. Сначала Бемдж
предложил ждать, когда Прксл приблизится к Земле на 150 тыс. миль, но
Клэрлот возразил, что этого момента пришлось бы ждать пятьдесят пять
земных лет, а Митки не прожил бы так долго.
Наконец, ученые Прксла нашли компромиссное решение. Они снабдили
ракету топливом, с помощью которого можно будет легко преодолеть миллион с
четвертью миль обратного пути. И когда настал день расставания, пркслиане
сказали мышонку:
- Митки, мы сделаль тебе все, что в наш сил. Ракет подготовлен
хорошо, ты дольшен приземлиться там ше, где покинул свой Земля. Конечно,
летайт ты будешь дольго, и могут быть небольшой ошибка, когда будет
приземление, но ошибка небольшой, поэтому все остальной - дело твой рук.
- Благодарю вас, герр Клэрлот, герр Бемдж. До свидания.
- До свидания, Митки. Нам шаль попрощаться с тобой.
Для расстояния в миллион с четвертью миль точность приземления была
действительно превосходной. Ракета села в десяти милях от Бриджпорта и в
шестидесяти от Хартфорда, где жил профессор Обербюргер.
Пркслиане предусмотрели все и на случай приводнения. Ракета начала
тонуть, но не успела она погрузиться, как Митки открыл дверь - она была
сделана так, чтобы открываться изнутри, - и вышел из ракеты.
Поверх обычной одежды на нем был герметичный костюм легче воды,
который быстро вынес Митки на поверхность, где он смог освободиться от
шлема.
У мышонка было достаточно синтетической пищи, чтобы продержаться
неделю на воде, но, к счастью, делать это ему не пришлось. Он прицепился к
якорной цепи ночного судна из Бостона, и оно доставило мышонка в
Бриджпорт. Однако перед тем, как выбраться на берег, он выполнил данное
Клэрлоту обещание утопить герметичный костюм: прогрыз несколько дырочек,
газ вышел, и на глазах у мышонка костюм пошел ко дну.
Инстинктивно Митки чувствовал, что пока он не добрался до профессора
Обербюргера и не поведал о пережитом, ему следует избегать живых существ.
Опаснее всего были портовые крысы. Им ничего не стоило в один миг
разорвать крошечного мышонка.
Но разум всегда торжествует. Повелительно подняв лапку в желтой
перчатке, Митки сказал:
- Убирайтесь прошь!
И они убрались прочь: никого, подобного Митки, они не видывали, и он
произвел на них неотразимое впечатление.
Так же поступил и пьянчужка из Бриджпорта, у которого Митки спросил
путь на Хартфорд. Мы уже упоминали о том, что мышонок один-единственный
раз обратился к человеку. Он принял меры предосторожности: занял такую
стратегическую позицию, которая позволила бы в случае неприятности тотчас
юркнуть в норку. Но пьяница исчез и не ответил на заданный вопрос.
В конце концов Митки и сам сообразил, как поступить. Он отправился в
северную часть города, увидев ближайшую бензоколонку, спрятался за ней и,
когда услышал, что машина направляется в Хартфорд, немедленно юркнул под
сиденье.
Оставалось самое простое. Вычисления пркслиан показали, что точка
отправления ракеты находилась на пять земных миль северо-западнее того
места, которое - Митки это знал из профессорских разговоров - было городом
Хартфордом.
И мышонок добрался до него.
- Хэлло, профессор!.
Герр профессор с беспокойством огляделся по сторонам.
- Што? Кто это ест?
- Это ест я, профессор, Митки, мышонок, которого вы посылаль на Луна.
Но я не быль там. Вместо это я...
- Што? Это невозможно! Кто-то зло шутит! Но никто не знайт о ракете.
Когда это слушилось, я не сказаль никому. Никто, только я...
- И я, профессор. Это правда я, Митки. Я теперь научиль говорить,
совсем как вы.
- Ты говоришь - научиль... не верью. Пошему я тебя не вижу? Ты где?
- Я есть в стене, за большой дыра, я спряталь. Просто я хошу знайт,
што все в порядке и вы не будете бросайт што-то тяшелым, а тогда никто не
узнайт о Прксл.
- Што? Митки, если это правда, ты и я не сплю, ты знаешь лутше, я не
обижу.
- О'кей, профессор!
Митки вынырнул из дыры. Профессор посмотрел на него, протер глаза,
снова посмотрел и снова протер.
- Я сошель с ума, - произнес он в конце концов. - Красные панталон и
шелтые... Нет, это невозмошно. Я сошель с ума.
- Нет! Профессор! Послушайт, я расскашу!
И Митки поведал историю своего путешествия. Уже забрезжил серый
рассвет, а профессор и мышонок продолжали разговаривать.
- А ведь фрау Минни, твой шена, шивет в твой комнат. Хочешь ее
посмотреть?
- Шена? - удивился Митки. Он совсем забыл о своей семье - ведь прошло
столько времени...
А затем случилось то, чего нельзя было предугадать. Ведь профессор
Обербюргер не знал о том, что Клэрлот велел Митки быть осторожным с
электричеством. Митки кинулся в комнату, где в клетке без барьера жила
Минни. Она спала. Лишь только Митки взглянул на нее, воспоминания о
прежних днях словно молния пронзили его.
- Минни! - крикнул мышонок, забыв, что она его не поймет.
И он дотронулся до барьера.
- Скв-и-ик, - пискнул мышонок от легкого удара электротоком. Затем
наступила тишина.
- Митки, - позвал профессор, - где ты делся, ведь мы же не обсудиль
целый ряд вопрос?
Войдя в комнату, в сером свете зари профессор увидел двух серых
мышат, прижавшихся друг к другу. Митки трудно было опознать, потому что он
уже успел изгрызть в клочья одежду, ставшую ему ненавистной.
- Что случилось? - спросил профессор.
Но тут он вспомнил, как Митки пискнул от легкого удара электротоком,
и его охватили смутные подозрения.
- Митки, говори со мной!
Тишина.
- Митки! Ты снова простой мышка! - улыбнулся профессор. - Но
возвратиться в свой семья - разве ты не шастливый?
Некоторое время профессор с нежностью наблюдал за мышатами, затем
посадил их на ладонь и опустил на пол. Один мышонок юркнул в щель
немедленно, маленькие черные глазки другого с недоумением взглянули на
герра Обербюргера, а затем это недоумение исчезло.
- До свиданья, Митки! Живи, как мышь. Так будет лутше, в мой дом для
тебя всегда есть масса сыр.
- Пю-ик, - ответил маленький серый мышонок и юркнул в дырку.
Быть может, он хотел сказать: "Прощай", а может, и не хотел.
+========================================================================+
I Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory I
I в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" I
Г------------------------------------------------------------------------
I Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент I
I (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov I
+========================================================================+
Популярность: 36, Last-modified: Tue, 13 Mar 2001 19:55:19 GmT